Едва ли нужно доказывать, что проблема утомления и усталости занимает
одно из центральных мест в нашей повседневной жизни. Как часто мы
что-то еще стремимся успеть, куда-то пойти, с кем-то встретиться, но…
нет сил. Домашняя работа валится из рук, дружеские встречи откладываются
на потом, а завтрашний день приносит новые невыполненные дела, новые
отложенные встречи.
И ведь не так уж много, если разобраться, сил и физической энергии
расходует сегодня средний городской житель. Воду ведрами таскать ему не
приходится: от этого его избавляет водопровод. Пилить и колоть дрова —
тем более. На этаж его, как правило, поднимает автоматический лифт. На
работу и обратно лишь редкие счастливчики имеют возможность ходить
пешком. Тогда отчего же он так устает, современный горожанин? И почему
эта усталость нисколько не убывает с внедрением всевозможных технических
усовершенствований, а, скорее наоборот — растет?
Обитатели нынешних больших городов в массе своей избавлены от
множества мускульных энергетических трат, совершенно неизбежных в
прошлом, но зато и усталость их в большинстве своем носит теперь иной
характер. Это усталость от монотонных, многократно повторяемых, хотя и
физически не тяжелых операций. На первый план выдвинулась усталость
опосредованного, нервно-психического характера, подкрепляемая к тому же
целым рядом циркуляторных сдвигов, напрямую связанных с
однообразно-вертикальной позицией, в которой нынешний человек проводит
большую часть своего активного времени. Усталость от однообразной позы,
вынужденно сохраняемой на протяжении нескольких часов трудового дня.
Усталость от духоты и шума производственных помещений. От телефонных
звонков, от лавины ежедневно обрушивающейся на нас и требующей
неотложных решений информации. Если даже вы за целый рабочий день не
пошевелили, как говорят, и пальцем, то все равно рискуете устать к
вечеру ничуть не меньше (а возможно даже и больше) хотя бы в силу
однообразия вертикальной позы, в которой вы поневоле находились.
Попробуйте осуществить несложный опыт и простоять некоторое время с
поднятой до горизонтального положения выпрямленной рукой. Больше 5–6
минут у вас это не получится, потому что возможности нашей мускулатуры
ограничены, и никакая группа мышц не в состоянии выдержать длительного
статического напряжения без хотя бы кратковременного расслабления.
Неважно, что вы не совершили при этом никакой заметной физической работы
— эффект утомления налицо. Эта монотонная, хотя и не интенсивная
нагрузка на те же мышцы плюс сосредоточенность внимания на повторяющемся
однообразном процессе приводит к утомлению примерно того же порядка,
что и у человека с поднятой рукой.
Но утомление — это не только местный, локальный процесс. Если мышца
хоть чуть-чуть напряжена, из нервных окончаний, находящихся в мышечных
волокнах, в мозг непрерывно поступает поток импульсов. К тому же в
утомленной мышце происходит раздражение еще и особых хеморецепторов за
счет накопления продуктов обмена, таких как, например, молочная кислота.
Когда эта периферическая импульсация приобретает устойчивый характер,
когда она как бы бьет и бьет в одну точку, то параллельно с утомлением
непосредственно работающего органа развиваются угнетение и
энергетическое истощение функционально связанных с ним мозговых нервных
центров.
Нередко рабочая поза человека становится ведущим, если не
единственным, фактором утомления не только по причине длительно
сохраняемого мускульного напряжения, но и вследствие тех серьезных
задач, которые она ставит перед его сердечно-сосудистой системой. Так,
если у собаки 70% циркулирующей крови находится на уровне и выше уровня
сердца, то у стоящего или сидящего на стуле человека это соотношение
прямо противоположное. Значит, нашему сердцу приходится порою по 16
часов в сутки поднимать всю эту массу крови туда, где она отдает
углекислоту и насыщается кислородом (легкие), чтобы затем гнать ее
дальше к жизненно важным органам: мозгу, сосудам сердца, почкам и т. д.
Недостаточность периферических механизмов кровообращения как бы
перекладывает на сердце добавочную нагрузку, и оно к концу дня, бывает, с
ней уже не справляется. Гудение в ногах, ломота в пояснице — это часто
не только результат мышечной усталости, но и следствие венозного застоя в
сосудах малого таза и нижних конечностей. Другое же плечо коромысла —
одновременное снижение сердечного выброса в артериальное русло с
симптомами недостаточности мозгового кровоснабжения: головокружением,
слабостью, мельканием в глазах, знакомым многим по собственному опыту.
До поры до времени подобные функциональные отклонения сохраняют
достаточно подвижный, обратимый характер и легко выравниваются после
устранения рабочей нагрузки. Однако, с какого-то момента (у каждого свой
порог) восстановление исходного равновесия встречает все большие
трудности. У человека развивается переутомление, причем каждое из
вовлеченных в этот процесс физиологических звеньев, накапливаясь и
суммируясь, как бы подпитывает и усугубляет остальные. Так, измененное и
ухудшенное кровоснабжение способствует углублению местной в общей
аутоинтоксикации, а это, в свою очередь, — прямо или рефлекторно —
сказывается на функциональном состоянии центральных мозговых
образований, ответственных за регуляцию внутренней среды организма.
Возникает своего рода порочный круг, когда простого отдыха в кресле
перед телевизором или на диване с газетой оказывается уже недостаточно,
когда усталость не снимается иной раз и за 8 часов ночного сна и копится
ото дня ко дню, отравляя человеку настроение, делая его подавленным,
раздражительным, а нередко подготавливая почву и для явных заболеваний.
«Актив» пассивного отдыха
Мы подошли здесь к одному из ключевых моментов. Обычно расслабление
(релаксация) связывается в нашем сознании саутогенным тренингом, когда
субъекту с помощью направленных психических усилий удается внушить себе
состояние, в чем-то родственное естественному физиологическому сну. При
этом в процесс довольно глубокого расслабления вовлекается почти вся его
скелетная мускулатура, что способствует ускоренному восстановлению сил и
снятию усталости.
Однако аутогенная техника сложна и не каждому доступна; да и тот,
кому доступна, не всегда имеет реальную возможность ею воспользоваться.
Попробуйте, например, как следует расслабиться сразу после
5-километрового кросса или в перерыве между двумя совещаниями. Едва ли
из этого что-нибудь получится. Поэтому закономерен вопрос: можно ли
достичь сходного эффекта обратным путем, то есть активизировать процессы
центрального торможения — пусть не такого глубокого, как во сне, но
достаточного для полноценного отдыха,— с помощью каких-то внешних, чисто
физических приемов?
«…Сначала работала правая рука, затем следовал период отдыха в
5 мин.; затем правая рука опять работала до утомления, после чего
последовал второй период отдыха для правой руки, в течение которого
левая рука работала 5 мин., затем тотчас начинала работать правая рука в
третий раз».
Эти маловразумительные, на первый взгляд, строки взяты из отчета об
одном классическом эксперименте, поставленном около 100 лет назад
великим физиологом И. М. Сеченовым. Первооткрыватель центрального
(мозгового) торможения, он до конца своих дней продолжал заниматься
исследованием его природы и вот что, в частности, обнаружил. Когда рука
экспериментатора, многократно поднимавшая подвешенный через блок грузик,
вырабатывалась до утомления, возвращение ее работоспособности
происходило гораздо скорее, если во время отдыха в ту же самую работу
включалась другая, до тех пор бездействовавшая рука.
«Когда я в первый раз начал этот опыт, продолжает Сеченов, я был
очень удивлен, что моя левая рука (используемая только в период
5-минутных пауз) работала значительно сильнее правой, хотя я не левша…
Мое удивление возросло еще больше, когда выяснилось, что работа
утомленной правой руки после работы левой стала гораздо сильнее, чем
была после первого периода отдыха».
Впоследствии это обнаруженное Сеченовым явление получило название
сопряженного, или реципрокного, торможения. Понять его несложно, если
вспомнить несколько примеров из нашего повседневного обихода. Так, когда
мы смотрим какой-нибудь увлекательный фильм, все наше внимание бывает
обычно сосредоточено на происходящем на экране. При этом малозначащие
посторонние события (звон проезжающих за окном трамваев, хлопанье двери
и т. д.) или не воспринимаются нами вовсе, или проходят по самой
периферии нашего сознания. В особенно напряженный момент какого-нибудь
детективного сюжета мы можем даже не услышать прямо обращенной к нам
речи. Центральный очаг возбуждения, словно высвеченный ярким световым
лучом, как бы отбрасывает одновременную тень на соседние с ним мозговые
зоны, индуцируя там процесс сопряженного торможения. Впрочем, это
явление, как нетрудно догадаться, сохраняет свою актуальность и в более
обыденных ситуациях, иначе мы, пожалуй, не могли бы донести до рта даже
ложку с супом, не сосредоточившись в должной мере на процессе еды
(отчего, кстати, постоянно страдают маленькие дети, отвлекающиеся по
каждому пустячному поводу вследствие относительной слабости их
тормозного процесса).
Опыт Сеченова указывает нам на то, что торможение можно стимулировать
искусственно. Позднее формирующееся в ходе индивидуального развития,
оно дает всевозможные поломки и сбои, являясь преградой на пути к нашему
полноценному отдыху и снятию усталости.
Проиллюстрировать это можно на близком каждому из нас примере.
Многие, как известно, имеют привычку перед сном прочитать в постели
несколько страниц какого-нибудь увлекательного чтива. Казалось бы,
устань человек по-настоящему, он без проблем заснул бы и так. Все верно,
но только в случае, когда сохранено относительное равновесие тормозного
и возбудительного процессов. Если же это равновесие поколеблено,
торможение нуждается в помощи извне. Хуже, если это будут
транквилизаторы, снотворные, и гораздо лучше, когда это такой вот
безобидный прием, как чтение на ночь. Речь здесь идет все о том же
сопряженном торможении, для формирования которого часто бывает
достаточно даже незначительною внешнего толчка. Таковым и выступает в
нашем случае то легкое возбуждение, что вызывается у человека чтением
интересной книги.
Хочется вспомнить в этой связи, как лечил сам себя академик
И. П. Павлов, перенесший в преклонном возрасте сложную полостную
операцию. Он всего-навсего просил ставить возле своей постели сосуд с
прохладной водой и на некоторое время, несколько раз в день, погружал
туда пальцы рук. Смысл этой немудреной процедуры состоял в том, чтобы с
помощью такого легкого раздражения рецепторов кожи оказать рефлекторное
стимулирующее воздействие на соответствующие подкорковые структуры, а с
ними вместе и на регенеративный процесс в области послеоперационной
раны.
Игорь Peйф
По материалам «Elitarium»
