Одной из причин, по которой анализ изменений голоса способствует
успешной индикации лжи, заключается в том, что человек из-за акустики
черепа и других особенностей восприятия собственной речи слышит себя
иначе, чем говорит на самом деле. Это достаточно отчетливо может
зафиксировать каждый в тот момент, когда приходится слышать свой голос,
записанный на магнитофон. Люди, пытающиеся солгать, стремятся
контролировать свое поведение, в том числе и звучание голоса, но они не
могут точно знать в этот момент, насколько им это удалось, так как
осуществить полный контроль звучания собственного голоса достаточно
трудно.
Изучение литературных источников и проведение специальной серии
тренинговых занятий с последующей обработкой результатов позволили нам
выделить следующие наиболее характерные признаки неискренности, в том
числе волнения, проявляющегося в голосе и речи при передаче ложной
информации:
- непроизвольное изменение интонации;
- изменение темпа речи;
- изменение тембра голоса;
- появление дрожи в голосе;
- появление пауз при ответах на вопросы, которые не должны были
вызвать затруднения;
- слишком быстрые ответы на вопросы, которые должны заставить
задуматься;
- появление в речи выражений, нетипичных для данного человека в
обычном общении или исчезновение типичных для него слов и оборотов;
- демонстративное подчеркивание (выделение) с помощью речевых средств
(интонацией, паузами и др.) каких-либо фрагментов передаваемой
информации, маскируя или искажая истинное отношение к ней.
Последний признак относится к группе приемов, сознательно
используемых лгущим для дезориентации другого человека, и может служить в
качестве индикатора лжи при сопоставлении с другими данными. В
обыденной практике, когда удается убедиться, что это именно прием, о
таких случаях говорят, что человек «переиграл», пытаясь что-либо внушить
другому.
В отличие от голоса человеку лучше удается контролировать свое лицо.
Ориентироваться только на лицо затруднительно, так как оно имеет слишком
много параметров, требующих анализа при индикации лжи.
Ориентируясь на лицо партнера по общению для индикации лжи,
наблюдатель чаще обращает внимание на следующие параметры:
- «бегающий взгляд». Это традиционно отмечаемый
признак, связанный с тем, что человек, не привыкший лгать или
испытывающий по другим причинам тревогу во время ложного заявления, с
трудом «держит взгляд» собеседника и отводит глаза в сторону;
- легкая улыбка. По данным исследований, такая улыбка
часто сопровождает ложное высказывание, хотя может быть лишь формой
проявления индивидуального стиля общения. Улыбка, сопровождающая ложь,
позволяет скрывать внутреннее напряжение, однако не всегда выглядит
достаточно естественной;
- микронапряжение лицевых мышц. В момент ложного
сообщения по лицу как бы «пробегает тень». Видеосъемка позволяет
зафиксировать при этом кратковременное напряжение в выражении лица,
длящееся доли секунды.
- контроль партнера в момент ложного высказывания. На
этот признак впервые мы обратили внимание в ходе тренинговых занятий.
Сообщая ложь, некоторые участники на короткое время концентрировали свое
внимание на лице партнера, как бы пытаясь оценить, насколько успешно им
удалось ввести его в заблуждение. Подобная реакция наблюдалась в
дальнейшем и в других ситуациях;
- вегетативные реакции. К ним относятся покраснения
лица или его отдельных частей, подрагивание губ, расширение зрачков
глаз, учащенное моргание и другие изменения, характерные для чувства
стыда, страха и иных эмоций, сопровождающих неискренность на
подсознательном уровне у людей, не привыкших лгать и испытывающих
неловкость.
Практически любая реакция партнера по общению может
интерпретироваться по-разному в зависимости от того, является ли она
естественным проявлением индивидуального стиля общения и возможна для
данного человека в данной ситуации или же эта реакция вызвана иными
причинами, в том числе желанием скрыть истинное отношение к обсуждаемому
вопросу. Так, например, видеосъемка тренинговых занятий по
распознаванию неискренности позволила обнаружить у некоторых участников
следующую характерную реакцию: в момент ложного сообщения они чуть
кивали головой, как бы усиливая достоверность своих слов (то же самое
касалось и улыбки). Однако подобные реакции как признаки неискренности
не были характерны для всех участников занятий.
Исследователи направления, которое получило за рубежом название «язык
тела», подчеркивают, что интерпретация жестов, мимики, поз и других
невербальных компонентов общения должна осуществляться в контексте с
анализом всей ситуации. Именно на несоответствии содержания высказывания
внешним проявлениям отношения к данному высказыванию зачастую строятся
предположения о присутствии неискренности. Так, заявление типа «мне это
очень интересно» в сочетании с «отсутствующим», не сфокусированным на
партнере по общению взглядом, перекрещенными руками и ногами или
иронической улыбкой позволяет думать о возможности присутствия
неискренности.
Аллан Пиз берет на себя смелость выделить отдельно ряд жестов,
которые, по его мнению, сопровождают ложь, сомнение и мошенничество:
- жест «рука к лицу». Наблюдение, что лгуны часто
пользуются этим жестом, подтверждено экспериментом, в ходе которого было
замечено, что медсестры, лгущие пациентам о состоянии их здоровья,
гораздо чаще подносили руку к лицу, чем их коллеги, которые говорили
правду;
- жест «прикрытие рта». Прикрывание рта ладонью,
пальцами или кулаком, а также покашливание с прикрытием рта также
обнаружены в арсенале лжецов. В случаях, когда подобный жест связан с
оценочными позициями, сомкнутая ладонь лежит на щеке, а указательный
палец часто показывает наверх.
- жест «прикосновение к носу». В момент неискренности
люди часто используют легкое потирание носа или быстрое прикосновение к
нему, которые в отличие от действительного почесывания носа выглядят не
так явно;
- жест «потирание глаза». При крупной лжи мужчины
склонны отводить глаза и потирать их, а женщины — легко касаться глаза и
потирать область под глазом. Этот жест может сочетаться со стиснутыми
зубами и фальшивой улыбкой;
- жест «оттягивание воротника». А. Пиз, ссылаясь на
исследования Д. Морриса, связывает этот жест с легким раздражением в
чувствительных тканях лица и шеи, возникающим во время ложного заявления
из-за появления пота.
Что касается анализа содержания информации на предмет выявления
неискренности, то полученные нами результаты во многом совпали с
«симптомами лжи», выделенными А. Закатовым на основании изучения
следственной практики и литературных источников. Ниже приводится
система, основанная на признаках лжи, обнаруженных исходя из анализа
содержания информации.
1. Противоречие высказываний другой собранной по данному вопросу
информации, а также противоречие внутри самой информации.
Ложь трудно продумать во всех деталях, поэтому лжец старается
запомнить то, что считает наиболее важным среди осмысленных им
обстоятельств. Некоторые из них в процессе подготовки ко лжи вообще им
не осмысливаются. Часто ложь носит цепной характер — одна порождает
другую, одно искаженное обстоятельство вынуждает вносить коррективы и в
другие. Все это требует серьезных усилий и времени, что часто не
позволяет лжецу тщательно продумать и все это запомнить. Основной прием
выявления — уточняющие вопросы с упором на детализацию фактов.
2. Неопределенность, неконкретность сведений, содержащихся в
дезинформации.
Причина — изложение того, что не было пережито и поэтому лишь
поверхностно закрепилось в памяти или быстро было забыто (хотя и
обдумывалось при подготовке лжи). Отсутствие реальной деятельности,
которая бы включала в себя так или иначе описываемые события и факты,
делает изложение лжи лишенным активного компонента (в том числе и на
грамматическом уровне).
3. Чрезмерная, нарочитая точность описания событий (особенно
отдаленных по времени) — следствие заучивания заранее подготовленной
ложной информации.
4. Совпадение в мельчайших деталях сообщений нескольких опрашиваемых.
Обычно несколько человек, которые наблюдали одно и то же событие, не
дают его одинаковых описаний. Это имеет несколько причин:
индивидуально-психологические различия, различия в психическом состоянии
в момент развертывания событий, различия в мере активной включенности в
происходящие события, различия в точках наблюдения за событиями,
селективность внимания и восприятия. Как следствие этого — внимание
каждого из участников более или менее одинаково привлекают наиболее
яркие и «крупные» признаки, детали же ими воспринимаются максимально
индивидуально, что должно оказывать влияние на характер передаваемой
информации.
5. Отсутствие в описании несущественных подробностей и деталей
(с учетом естественного для опрашиваемого стиля изложения и
интеллектуальных особенностей).
Выдуманное прошлое пассивно, искусственно, но не пережито субъектом.
Единственная цель конструирования такого «прошлого» — введение в
заблуждение, что и приводит к одностороннему описанию и селекции
деталей. Исчезают несущественные добавки и те из них, которые типичны
для данного человека при реальном переживании сходных событий.
6. Различное (не аргументированное ничем, кроме желания обмануть)
объяснение одних и тех же событий на разных этапах общения.
Часто трансформация объяснений вызвана забыванием человеком деталей
своих прошлых вымышленных объяснений, что побуждает его давать новые
истолкования событиям.
7. Исключительно позитивная информация о самом себе и отсутствие
малейших сомнений в трактовке событий (не обусловленное соответствующими
личностными особенностями).
Правдивость человека не заставляет его останавливаться и перед
изложением того, что может его невыгодно характеризовать (возможна
частичная маскировка «негатива»). Правдивые люди обычно не скрывают и
возникающие у них сомнения в объяснении некоторых фактов, что обычно не
свойственно лжецу.
8. Настойчивое, неоднократное (навязчивое) инициативное повторение
каких-либо утверждений (не обусловленное нейтральными причинами).
Восточная мудрость гласит: «Ты сказал мне в первый раз — и я поверил. Ты
повторил — и я усомнился. Ты сказал в третий раз — и я понял, что ты
лжешь».
9. «Проговорки» (оговорки) в ходе общения, т. е. невольное сообщение
достоверной информации как следствие конфликтного соперничества в
сознании человека правдивых и ложных вариантов объяснения или описания
события.
10. Не типичные для данного человека (с учетом уровня общего развития
и образования) выражения, термины и фразеологические обороты —
свидетельство заучивания информации (возможно, подготовленной другим).
11. Обедненность эмоционального фона высказываний — следствие
отсутствия реальных эмоций в момент развертывания «реального» события.
Правильнее говорить о неадекватности эмоционального фона личностному
смыслу события, так как кроме схематичности, безликости и эмоциональной
бледности может, хотя и реже, встречаться утрированная и нарочитая
эмоциональность.
12. Неуместные неоднократные ссылки на свою добропорядочность и
незаинтересованность.
Излишнее афиширование подобных добродетелей вызывает сомнение в
правдивости информации.
13. Уклонение от ответа на прямой вопрос, попытки создать
впечатление, что этот вопрос не понят или «забыт».
14. Сокрытие того, что не может быть не известно говорящему, или
забывчивость относительно очень личностно-значимых событий (не
объяснимое психологической защитой).
Наличие у человека тенденций к манипулированию другими с помощью лжи
формируется при соответствующих предпосылках воспитания и развития на
протяжении длительного времени. Поэтому и приемы, которыми привыкают
пользоваться люди подобного склада, очень индивидуальны. Возможны
случаи, когда лгущий опережает события. Зная, что его могут заподозрить в
неискренности, он начинает рассказывать свою версию происшедшего, чтобы
сформировать у партнера психологическую установку на последующее
восприятие невыгодной для себя информации. Диагностическим элементом
выявления этого приема служит анализ уместности высказывания на тему,
достоверность изложения которой может подвергаться сомнению.
Чем более у человека выражена способность к «макиавеллизму», тем
меньше вероятность определить у него неискренность по внешним признакам.
В таких случаях следует делать больший упор на анализ содержания
информации и продумывать тактику задаваемых вопросов. Легче сказать
неправду, когда есть возможность к этому подготовиться. Внешние признаки
волнения заметнее тогда, когда лгущему приходится сталкиваться с
вопросами, ответы на которые он не мог подготовить заранее.
Проблема выявления неискренности является чрезвычайно сложной из-за
множественности факторов, которые подлежат анализу. Поэтому опытный
человек может зачастую достаточно точно определить ложь, но окажется в
затруднении, если его спросить, как он это сделал. Попытка
систематизации признаков, свидетельствующих о возможности присутствия
неискренности, позволяет более целенаправленно подойти к развитию
коммуникативной компетентности людей, занимающихся политикой,
предпринимательской деятельностью, работающих в системе государственного
управления.
Владимир Шепель
По материалам «Elitarium»
